Буду улыбаться, как Будда. © Дети Пикассо
"Мухи"
Вечер, бар. Что-то могло поменяться?
Да. Но не здесь.
Это место персанентно, неизменно. Серо-черное пространство - черное из-за ночи, серое из-за табачного дыма - изредка волнуемое цветными пятнышками прожекторов. Постоянная, неизменная музыка от различных диджеев, у которых разные только клички (псевдонимы, как они говорят). Быдло, танцующее, полусидя, полулежа, балдеют, нет, уже обалдели. Вот двое павлинов, выставившие напоказ свои жопы, с гордостью смотрят - кто-нибудь заметил их главное достоинство? О, заметили, еще как - с визгом, воплями, восторгами. Вот человек-обезьяна, исступленно кому-то чего-то грозящее в такт музыке, лицо, нет - рожа красная, злая, выкрученная.
А вот я.
Сегодня я выглядел особенно тонко и женственно - еще бы, накрашенные губы, подкрашенные глаза, длинные распущенные волосы...Я изначально был намного феминее своих ровесников, а сегодня я должен быть именно таким. На шее - бусы из бисера. Рубашка. Обтягивающие кожаные брюки - дорогие, само собой. Сегодня я должен был быть особенным.
Среди этих уродов я и так всегда выделялся.
Но сегодня особенный день.
Маленькая пятнадцатилетняя дурочка - с деньгами, само собой, одетая крикливо дорого и женственно-клубно. Этакое дитя клубов, белокурое создание. На анорексично тонкой ручке - следы от уколов. Героин, само собой. Я ей нравлюсь, она млеет вместе со всеми остальными.
Маленькая малышка.
У меня есть то, что может перевернуть твою жизнь. И ты можешь остаться в живых, можешь остаться без ручки, ножки или зрения, а можешь остаться с жизнью. Моя маленькая куколка. Doll-girl. Barbie-girl. Хотя нет, Барби - она светлая и идеал, а ты у нас плохая девочка ведь, верно?
- Пойдем в туалет, - шепчет она, слегка придыхая. Не хватает воздуха. Слишком рано ты посадила легкие, моя куколка.
- Не сейчас, - мурлычу я, и как бы невзначай провожу по ее шее. Она хочет этого, безумно хочет. Особенно после этого мимолетного жеста. Она может поорать, потопать ногами, пригрозить влиятельным папой из Федерального Собрания, может расплакаться, в конце концов. Но она ведет себя неожиданно достойно для такого рода девиц, похвально.
А вот и мальчик. Очень стильный, ухоженный. В вызывающей розовой рубашке, джинсах "я-в-них-срал-не-снимая-десять-лет", пояс с пряжкой из чистого благородного желтого металла. Взгляд скучающий и ленивый. Увидев меня, немного воодушевился.
- Сколько стоишь, детка?
Фу, блин. А я уж думал, он немного оригинальней всей этой толпы идиотов. Оказывается, ни капли. Такие дешевые подкаты...
- Для тебя - нисколько. - Мальчику приятно думать, что он би, а я ему подыграю. Все равно самец в нем не дремлет.
Через пять минут они с прекрасной белокурой нимфой удалились в туалет. А я остался один.
Ну что ж. Кажется, скоро начнется.
- Эй, чувак!
Разворачиваюсь. Двое пареньков чуть поизящней Шварценеггера и чуть потупей Терминатора.
- Че в сумке?
- Откройте, посмотрите. - Улыбаюсь.
Кажется, они растерялись. Наверняка думают "Во ебаный псих", но кто пройдет мимо портфеля с деньгами?
Открывают.
Какая радость, о Боже, какое счастье видеть на лицах этого быдла смертельный ужас.
- ТЫ! ЕБАНЫЙ ПСИХ! - Орут даже синхронно, молодцы.
Один, оказывается, носил с собой магарыч. Но, вместо того, чтобы подстрелить содержимое сумки, выстрелил в меня.
Ну и ладно.
Хоть сдохну, как человек.
В ту же секунду в клубе на улице Липунова раздался взрыв. Скорая помощь и пожарная машина приехали через пятнадцать минут, но выживших не было.
Вечер, бар. Что-то могло поменяться?
Да. Но не здесь.
Это место персанентно, неизменно. Серо-черное пространство - черное из-за ночи, серое из-за табачного дыма - изредка волнуемое цветными пятнышками прожекторов. Постоянная, неизменная музыка от различных диджеев, у которых разные только клички (псевдонимы, как они говорят). Быдло, танцующее, полусидя, полулежа, балдеют, нет, уже обалдели. Вот двое павлинов, выставившие напоказ свои жопы, с гордостью смотрят - кто-нибудь заметил их главное достоинство? О, заметили, еще как - с визгом, воплями, восторгами. Вот человек-обезьяна, исступленно кому-то чего-то грозящее в такт музыке, лицо, нет - рожа красная, злая, выкрученная.
А вот я.
Сегодня я выглядел особенно тонко и женственно - еще бы, накрашенные губы, подкрашенные глаза, длинные распущенные волосы...Я изначально был намного феминее своих ровесников, а сегодня я должен быть именно таким. На шее - бусы из бисера. Рубашка. Обтягивающие кожаные брюки - дорогие, само собой. Сегодня я должен был быть особенным.
Среди этих уродов я и так всегда выделялся.
Но сегодня особенный день.
Маленькая пятнадцатилетняя дурочка - с деньгами, само собой, одетая крикливо дорого и женственно-клубно. Этакое дитя клубов, белокурое создание. На анорексично тонкой ручке - следы от уколов. Героин, само собой. Я ей нравлюсь, она млеет вместе со всеми остальными.
Маленькая малышка.
У меня есть то, что может перевернуть твою жизнь. И ты можешь остаться в живых, можешь остаться без ручки, ножки или зрения, а можешь остаться с жизнью. Моя маленькая куколка. Doll-girl. Barbie-girl. Хотя нет, Барби - она светлая и идеал, а ты у нас плохая девочка ведь, верно?
- Пойдем в туалет, - шепчет она, слегка придыхая. Не хватает воздуха. Слишком рано ты посадила легкие, моя куколка.
- Не сейчас, - мурлычу я, и как бы невзначай провожу по ее шее. Она хочет этого, безумно хочет. Особенно после этого мимолетного жеста. Она может поорать, потопать ногами, пригрозить влиятельным папой из Федерального Собрания, может расплакаться, в конце концов. Но она ведет себя неожиданно достойно для такого рода девиц, похвально.
А вот и мальчик. Очень стильный, ухоженный. В вызывающей розовой рубашке, джинсах "я-в-них-срал-не-снимая-десять-лет", пояс с пряжкой из чистого благородного желтого металла. Взгляд скучающий и ленивый. Увидев меня, немного воодушевился.
- Сколько стоишь, детка?
Фу, блин. А я уж думал, он немного оригинальней всей этой толпы идиотов. Оказывается, ни капли. Такие дешевые подкаты...
- Для тебя - нисколько. - Мальчику приятно думать, что он би, а я ему подыграю. Все равно самец в нем не дремлет.
Через пять минут они с прекрасной белокурой нимфой удалились в туалет. А я остался один.
Ну что ж. Кажется, скоро начнется.
- Эй, чувак!
Разворачиваюсь. Двое пареньков чуть поизящней Шварценеггера и чуть потупей Терминатора.
- Че в сумке?
- Откройте, посмотрите. - Улыбаюсь.
Кажется, они растерялись. Наверняка думают "Во ебаный псих", но кто пройдет мимо портфеля с деньгами?
Открывают.
Какая радость, о Боже, какое счастье видеть на лицах этого быдла смертельный ужас.
- ТЫ! ЕБАНЫЙ ПСИХ! - Орут даже синхронно, молодцы.
Один, оказывается, носил с собой магарыч. Но, вместо того, чтобы подстрелить содержимое сумки, выстрелил в меня.
Ну и ладно.
Хоть сдохну, как человек.
В ту же секунду в клубе на улице Липунова раздался взрыв. Скорая помощь и пожарная машина приехали через пятнадцать минут, но выживших не было.
-
-
14.05.2008 в 23:27Вкусно, понравилось, спасибо.